2024sen - Медея / Medea (1969)

Медея / Medea (1969)

Название: Медея
Оригинальное название: Medea
Год выхода: 1969
Жанр: фэнтези, драма
Режиссер: Пьер Паоло Пазолини / Pier Paolo Pasolini
В ролях: Мария Каллас, Массимо Джиротти, Лоран Терзиефф, Джузеппе Джентиле, Маргарет Клеманти, Пол Джабара, Герард Вайсс, Серджо Трамонти, Луиджи Барбини, Джан Паоло Дургар

О фильме: В фильме мало места уделено «затертому» сюжету об «аргонавтах», можно сказать упоминается об этом вскользь. Причем аргонавты показаны отнюдь не романтично героически, а скорее напоминают наемников-мародеров. Большая же часть фильма посвящена второй половине жизни Медеи и Ясона: встреча, любовь и расставание. Брошенная, и даже изгнанная Медея не может простить коварства своего бывшего возлюбленного, променявшего ее ради свадьбы с Глоцией, дочерью короля Креона. Она начинает мщение с помощью своих магических чар.

«It's a movie about a woman who beheads her brother, stabs her children, and sends her lover's wife up in flames. For Maria Callas, it's a natural»

https://www.kinopoisk.ru/film/39873/

Выпущено: Италия, Франция, Германия (ФРГ)
Продолжительность: 01:51:01
Перевод 1: Профессиональный (многоголосый, закадровый), Кармен Видео
Перевод 2: Профессиональный (двухголосый, закадровый)
Оригинальная аудио дорожка: итальянский

Фильм снят по мотивам одноименной трагедии Еврипида.
Съемки фильма проходили в Каппадокии, Турция, причем пустой мужской христианский монастырь «играл роль» колхидского поселения и царского дворца.
Оперная певица Мария Каллас сыграла в этом фильме свою единственную роль в кино. При этом в фильме она не поёт ни одной песни.

scorpio777

14 рецензий

Положительная рецензия13 марта 2011 в 22:50прямая ссылка

Мария Каллас больше не споет

Десять лет назад Дзефирелли снял поделку 'Каллас навсегда'. Зачем было марать память 'голоса столетия' таким образом, остается загадкой. А ведь Дзефирелли ходил у великой певицы в друзьях. Пазолини в друзья ей никогда не набивался, тем не менее, оставил неоспоримое доказательство гениальности Марии Каллас - драматической актрисы. А доказательствами ее

гениальности как певицы пусть останутся записи оперных партий. Дзефирелли заставил в своем фильме воображаемую Каллас петь под фонограмму. Эх, зачем же так надувать зрителя? Зачем делать бесталанную карикатуру на съемки реальной 'Медеи'? Как известно, Мария Каллас потеряла голос примерно за три- четыре года до того, как Пазолини начал снимать свой фильм. Мне удалось прочесть в одной из книг о Пазолини оригинальный сценарий Медеи - там режиссер еще предполагает, что Медея будет петь. Однако, Каллас, будучи в глубоком кризисе, согласилась на съемки в фильме, но категорически отказалась исполнять даже три такта из оперы Керубини. И Пьер Паоло Пазолини переделал сценарий с учетом пожеланий актрисы. Был ли это компромисс со стороны режиссера? Да ни разу! Пазолини, строго говоря, прежде всего неординарная и бескомпромиссная личность, поэт и писатель, артист, а уже потом - режиссер. Какие уж тут компромиссы... И читать его произведения и сценарии с его же комментариями не менее интересно, чем смотреть фильмы. Потому он понял Каллас так глубоко, как только мог один Артист понять другого. И без колебаний решился переделать сценарий. Теперь о впечатлениях от просмотра. Смотреть фильм сложно - в нем нет четкой структуры, кульминационные моменты совсем не там, где их ожидаешь. Видно, перекормил нас Голливуд... Не прочитай я оба варианта сценария и комментарии режиссера к ним, первый просмотр был бы совсем мучительным. Но что то заставляет смотреть этот фильм снова и снова, и с каждым разом пробирает все больше. Может быть потому, что эта жестокая, варварская легенда в исполнении самых противоречивых фигур оперного мира и мира кино пахнет не нафталином, а запахом подлинника, который ни с чем не спутаешь. Уже совсем немолодая и далеко не красавица, Каллас сумела, лишившись своего главного козыря - голоса - передать трагедию Медеи и сделать волшебницу из Колхиды более человечной. Актрисе удалось вызвать сопереживание персонажу, которому казалось бы, нет оправдания. А Пазолини дал оригинальную трактовку известного мифа. Как он сам заметил: 'Я остановил свой выбор на этой варварской трагедии, где женщина из любви к мужчине убивает собственных детей, прежде всего потому, что меня зачаровала чудовищная сила этой любви' За чудовищную силу таланта обоих - Каллас и Пазолини - 10 из 10

galina_guzhvina

219 рецензий

Положительная рецензия9 января 2018 в 00:44прямая ссылка

Возлюбить тщету объятий, сопрягающих тела

'Вообразите апостола Павла упавшим с лошади и не обретшим, как в Библии, но потерявшим после того свою веру. Моя 'Медея' - об этом. О жертве напрасной, безблагодатной, об отступничестве богов - не людей, но богов трусости и лени', - писал Пазолини о третьем фильме своего мифологического цикла, отматывающего историю a rebours, в обратном порядке, от Евангелий к зыбкой мути слияния зари европейской, то есть минойской истории с кромешностью мифа. Мифа не классического, но той древности, о которой писали Фрезер, Юнг, Мирча Элиаде и которую рожденный в Римской Остии Пазолини ощущал всею своею утробой так, как никто из художников до него не решался её ощущать - древности антропологов и этнографов, имевших неприличную страсть собирать всё этническое и цивилизационное многообразие в единый культурный контекст, и для понимания истоков Европы изучавших не столько немногочисленные сохранившиеся в археологических музеях артефакты, сколько живые архетипы, демонстрируемые 'примитивными', куда более юными цивилизационно обществами Африки, Австралии, Океании. Пазолини говорит нам почти как издевающийся над Еврипидом Бродский: 'Колхида лежит от нас за тремя морями - земля со своими горами, героями, дикарями, вепрями, упырями, диковинными зверями и с Золотым Руном' - и, снимая Грузию в Сирии и Каппадокии, селя её жителей в троглодитские пещеры, в норы, грубо выдолбленные в отвесных скалах, одевая её воинов в стёганые, пестротканные доспехи, в рогатые шлемы и звеньевые ошейники, как у бронз бенинского королевства Ифе, придавая её жрецам и повелителям тщательно культивируемое, подчёрнутое уборами и масками эваториальное звероподобие - перемещает нас не в одном только времени, но во всем пространственно-временно-менталитетном континууме. Его Колхида - с ужасом её человеческих жертвоприношений, с её ритуальным каннибалимом, с её упрямыми и бессознательно одухотворенными культами плодородия, с её тёмным единством рода, сплочённого кровавым причастием от тела заживо съеденного бога, бога, выбранного из своих же соплеменников единственным возможным в рамках общественной парадигмы актом личностного выделения - становится у Пазолини совершенной и святой территорией до-классического, до-европейского, не тронутого рациональным мифа, территорией магии, теургии, прямых, без посредников, коммуникаций с землёй, небом, солнцем, ветром, территорией безликости, бездумности и хтони. Ясон и аргонавты, прибывшие с Запада бандиты, воры, мародёры, показанные на море лишь одним общим планом, пугающе напоминающим Жерико, 'Плот Медузы', с их наглым зубоскальством, голодными глазами, голыми ногами и приапически, до земли висящими кушаками - эту Колхиду насильственно и кроваво, но и не без сладости дефлорируют. Медея, жрица Гекаты, волшебница, на родной земле всесильная и всемогущая, бежит к Ясону, поскольку он первый увидел в ней - её, её тело, удлиненные углём глаза, рыжие волосы, длинные пальцы, оттянутые тяжёлыми серьгами мочки ушей, её увидел, а не воплощаемые ею родоплеменные функции. И жуть наводящая благодарность Медеи, коварно украденное ею Руно, с затейливой и подлой жестокостью убитый ею и разрубленный на куски, выбрасываемый из колесницы кусками, как падаль, брат - это благодарость за обретение себя в мире, не отягчённом всеодухотворённостью и докучным, надзирающим присутствием богов. Ясон увозит Медею не как трофей, но как реликвию, как часть непонятной ему, но могущей пригодиться в хозяйстве святой сущности. Которая в отрыве от корней иссякает, иссыхает, измучивается своей богооставленностью и несоответствием новым масштабам. Страсть Медеи к Ясону - тяжелая, эгоцентричная - кажется варварской царю Креонту, опасающемуся за свою кроткую, цивилизацией изящно, как статуэтка, выточенную дочь Главку. Медея слишком огромна как явление, тесен и душен Коринф в зловещем присутствии той, которая себя осознав, знания своего уже не отдаст. У Пазолини Медея не приносит своих детей в жертву солнцу, но, слишком хорошо усвоив цивилизационные уроки - именно мстит вырвавшему её из невинности её беспечального мира, заменившего ей весь мир сладостью своего тела, а потом ушедшему к другой, наскучив ею. 'И ведь европейское вторжение в невинность какого-нибудь африканского племени будет ровно такой же катастрофой. И как бы не с тем же финалом', - так заключает Пазолини 'Видения Медеи'. Никто никогда не знает, что боги готовят смертным. Они способны на всё: и одарить несметным, и отобрать последнее, точно за неуплату, оставив нам только разум, чтоб ощущать утрату.

Renisenb

18 рецензий

Положительная рецензия17 декабря 2008 в 00:01прямая ссылка

Это фильм не об Аргонафтах

С самого начала фильм произвёл жуткое впечатление: лично мне показалось, что я ошиблась коробкой и взяла с полки фильм о народах Африки. Но ближе к середине я поняла, в чём большое достоинство этого фильма - Медея. Марии Каллас удалось воплотить в этом образе всё то, что было заложено в нём изначально - трагедия покинутой женщины. Фильм держится на Медее, а всё остальное костюмы, герои, имена, лица тут же забываются после просмотра, но Мария Каллас остаётся. Следует сказать, что фильм смогут оценить только люди, сумевшие откинуть привычные стереотипы и просто наслаждаться искусством. 9 из 10